Слово «гегемончик» появилось у нас в обиходе года четыре назад, когда мы катили на электричке из Бергамо в Пизу и читали пизанский путеводитель. Путеводитель пафосно расписывал, что некогда Пиза была морским ГЕГЕМОНОМ (!!1111) Италии – одним из четырех, потому что были еще Венеция, Генуя и Амальфи, ужавшийся ныне до размеров обычного крошечного приморского городка.
В Венеции мы к тому времени уже были, в Пизу на электричке в четырнадцатом году доползли, в Геную, даст бог, когда-нибудь еще попадем, ну а в Амальфи из Салерно было просто грех не скататься – он там под боком, всего-то двадцать пять километров.
Амальфи начал свою гегемонскую карьеру раньше всех – и
спойлерраньше всех и закончил. В VIII-IX веке, когда жители венецианской лагуны еще только-только начинали застраивать свой остров Риальто, когда Генуя была всего лишь мелким городишком на лигурийском побережье, чьи купцы не рисковали совать нос дальше Генуэзского залива (однако Пиза уже вовсю строила свой флот – только щепки в окрестных лесах летели), – Амальфи уже был владычицей морской.
Попрошу заметить, именно владычицей, а не владетелем, потому что в итальянском языке Амальфи женского рода – как, кстати, и все прочие гегемоны. Посему когда кому-нибудь приспичивает символически изобразить четыре итальянские морские республики, то изображают их в виде дам: Пизу – во фригийском колпаке, Геную – в дожеской короне, Венецию – в дожеской мантии и с львом святого Марка на щите, а Амальфи – тоже в короне и со щитом, но на щите нарисован компас (в честь амальфитанского мореплавателя Флавио Джойя, который якобы первым в Европе усовершенствовал античный компас до более-менее юзабельной модели). Так что, строго говоря, все четыре города – не гегемончики, и даже не гегемоны, а ГЕГЕМОНШИ.
В этом городе торговали всем – солью с Сардинии, шелками из Византии, пряностями с Ближнего Востока и рабами отовсюду, где только можно было их раздобыть. Вся окрестная Италия в силу недоразвитости средневековой экономики пробавлялась бартером, меняя железный топор на мешок пшеницы и двух цыплят на головку сыра, – а в карманцах у амальфитанских купцов побрякивали самые что ни на есть настоящие деньги: арабские динары и византийские солиды. Заезжий арабский путешественник Ибн-Саукаль в конце десятого века писал, что Амальфи – самый благородный, самый могущественный и самый богатый из лангобардских городов, чьи владения граничат с владениями Неаполя – «прекрасного города, но менее значительного, чем Амальфи»
(действительно, подумаешь, какая фигня – Неаполь…).
К десятому веку в Амальфи насчитывалось порядка 70-80 тысяч жителей – натуральный мегаполис по тогдашним меркам (учитывая, что, например, в Риме на то время народу было дай бог тысяч 30). Местные воротилы имели бизнес-представительства во всех крупных портах Средиземноморья и зачастую выбивали себе у местных властей нехилые торговые привилегии. Чуть позже амальфитанские купцы вместе с коллегами из Салерно даже вымутят у египетского халифа Али-Аль-Заира разрешение восстановить в Иерусалиме госпиталь, основанный некогда папой Григорием Великим в качестве приюта и медучреждения для христианских пилигримов. Когда впоследствии этот госпиталь станет резиденцией новообразованного Ордена госпитальеров, госпитальеры позаимствуют себе в качестве официальной символики герб Амальфи – так называемый «мальтийский» крест, но не на синем фоне, а на красном (опционально – на черном).
читать дальше
В смысле государственного устройства Амальфи был чем-то средним между олигархической республикой и конституционной монархией. Правили им «дуки» (или же дожи, или же герцоги, как хотите) – поначалу избираемые пожизненно, а потом потихоньку наловчившиеся передавать свою должность по наследству. Впрочем, даже после того как город прибрал под свою руку наш старый знакомец Роберт Гвискар, Амальфи сохранил вполне себе широкую автономию. Похоже, у Гвискара просто хватило ума не лезть в местные бизнес-схемы, и он предпочел оставить все as is – живите, дескать, как хотите, только бабки вовремя отстегивайте.
Но пришел двенадцатый век, и все это великолепное житье-бытье закончилось. Император Священной Римской империи Лотарь II решил повоевать с племянником Гвискара Рожером II Сицилийским. В составе императорской «делегации» на юг двинулись, кроме прочих обормотов, пизанцы – давние конкуренты нашего гегемончика. В 1135 году по дороге на Сицилию сорок шесть пизанских кораблей завернули в Амальфи и, пользуясь военным превосходством, разграбили его дочиста. Через два года процедура повторилась, и после разграбления №2 городу пришлось забыть о своем гегемонстве навсегда.
Впрочем, может быть, Амальфи и удалось бы еще прийти к успеху – все-таки даже после двойного визита пизанцев он оставался достаточно мощным портом, – но в 1343 году и порт, и город разрушила невиданной вилы морская буря, тем самым вдрызг разбив все мечты о возвращении былого морского господства.
Сейчас Амальфи – крошечный, но неимоверно живописный городок в населением в пять тысяч жителей. Население выращивает лимоны, производит бумагу по средневековым технологиям, оставшимся еще со времен гегемонства, заманивает туристов несусветной красоты собором – может быть, одним из самых красивых в мире, – и, подозреваю, не очень-то и скорбит о тех временах, когда их драгоценный Амальфи был владычицей морей.
В двух шагах от пристани располагается морской музей – бывший Амальфитанский Арсенал. Честно говоря, заходить туда стоит разве что ради того, чтобы увидеть, как выглядели средневековые доки (Арсенал - это, собственно, они и есть). Ибо экспонатов в музее кот наплакал: штук шесть эскизов к костюмам для исторической регаты, которая тут проводится каждый год, десятка два корабельных приборов (по большей части девятнадцатого века) и в качестве привета братской Венеции – модель «Буцентавра», парадного корабля, на котором венецианский дож ежегодно ездил швыряться в воду драгоценностями обручать Венецию с морем.
«Буцентавр»:
Зато если подняться от музея вверх (тут все время приходится подниматься вверх – город карабкается от моря в гору под весьма некислым углом, так что крыши одних домов нередко расположены аккурат на уровне фундамента других), то перед вами предстанет лучшее в мире зрелище – вид на Амальфитанский собор! :-)
С точки зрения архитектуры, это несусветный уникальный гибрид романского, византийского, арабского и норманнского стилей. Построили его в конце десятого века при лангобарде Манзоне I, герцоге («дуке») Амальфи – одном из самых толковых правителей города. Еще через двести с лишним лет амальфитанский кардинал Пьетро Капуано (или же Петр Капуанец), участвовавший в Четвертом крестовом походе, умыкнул из разграбленного Константинополя мощи апостола Андрея и привез их к себе на родину. С тех пор апостол Андрей стал покровителем Амальфи, а мощи его хранятся в соборной крипте – во всяком случае, какая-то их часть, поскольку, кроме Амальфи, аналогичные мощи имеются еще как минимум в Сарцане, в Джезуальдо, в Риме, в Варшаве и в Эдинбурге (надо понимать, среди участников разграбления Константинополя кардинал Капуано был не один такой умный).
Вот этот верхний ярус и мозаика на фасаде - продукт фантазии архитекторов конца XIX века, пытавшихся сделать "все-как-оно-было-при-лангобардах" (предыдущим вариантом был уныло-стандартный барочный фасад XVIII столетия, который в один прекрасный день рухнул, и слава богу):
У подножия лестницы, ведущей в собор, ютится Соборная площадь, представляющая собой, по здешнему обыкновению, крошечный пятачок, на котором стоит барочный фонтан с апостолом Андреем. Апостол безвозмездно поит всех желающих питьевой водой – очень вкусной, во всяком случае, ничуть не хуже, чем архипопулярная местная минералка «Сан-Бенедетто».
Возвращаемся к собору. Чем ближе с ним знакомишься, тем больше видно, что соседство с Салерно для амальфитанцев даром не прошло: здесь есть тоже свой Райский дворик, своя чудо-крипта с апостольскими мощами (только в Салерно Матфей, а здесь Андрей), свои амвончики в арабо-византийском стиле, свои бэушные саркофаги и даже свои бронзовые двери из Константинополя (причем, как и в Салерно, не краденые, а честно купленные у византийского производителя!).
Двери:
Пускают сюда, в отличие от Салерно, за деньги – не помню уже, то ли за три, то ли за четыре евро, в общем, сумма какая-то незначительная. Билет общий – в Райский дворик, в базилику Распятия, в которой квартирует епархиальный музей, в крипту, а затем можно пройти и в сам собор.
Райский дворик (chiostro del Paradiso):
Амальфитанскому собору повезло больше, чем его собрату в Салерно: здесь сохранилось масса фресок, причем в большинстве своем весьма недюжинных. В одной из самых больших капелл Райского дворика есть четырнадцативечное «Распятие» Роберто д’Одеризио, ученика Джотто (кто любил в детстве читать дрюоновских «Проклятых королей», тот должен помнить Одеризио – это он рисует портрет Клеменции Венгерской перед ее обручением с Людовиком Сварливым). Сверху над «Распятием» какая-то падла в семнадцатом веке изобразила блевотных ангелочков, и с тех пор так они и соседствуют – Одеризио и ангелочки.
Остатки амвона архиепископа Дионизио (конец XII – начало XIII вв.):
Из Райского дворика можно пройти в базилику Распятия (basilica del Crocifisso). Это, так сказать, мама Амальфитанского собора (или, может быть, даже бабушка) :-)). Построена она была в IX веке и считалась главным храмом Амальфи, покуда герцог Манзон не решил построить рядом новый собор – побольше. Вопреки обыкновению, при строительстве нового собора старую церковь не разрушили и не перестроили, а просто соединили с собором. Сейчас здесь, повторюсь, живет епархиальный музей.
Тринадцатый век, предположительно святой Андрей (раньше предполагалось, что это Илия Пророк, но сейчас вроде как больше склоняются к Андрею):
Тоже тринадцатый век: грустные головы реликварии для мощей Василия Великого, святого Филиппа и святого Диомида (Диомид, по-моему, сзади - во всяком случае, с этого ракурса его не очень видно).
Четырнадцатый век: фрески капеллы Аланьо с неизвестными святыми (атрибутов у них в руках нет, так что и не определишь, кто это).
Пятнадцатый век: реликварий святой Екатерины Александрийской с модной прической.
Восемнадцатый век: орден Золотого Руна, который испанские монархи пожаловали местному архиепископу (лень вспоминать, которому именно).
Совершенно обалденный шестнадцативечный барельеф с морскими монстрами. По легенде, эту дивную деревяшку якобы вынесло морем на побережье после крушения турецкого флота, явившегося пограбить Амальфи. Вел флот самолично Хайреддин Барбаросса, великий флотоводец и не менее великий пират, и тут бы городу и конец, но апостол Андрей и апостол Матфей объединенными усилиями потопили супостатов, а высокохудожественная деревяшка осталась. На самом деле, все не так романтично: скорее всего, это кусок какой-то декоративной приблуды с генуэзского корабля.
Распятие, четырнадцатый век (Иисус внезапно безволосый):
Очень хорошая Мария с младенцем – приблизительно ровесница безволосого Иисуса:
Как раз под Марией находится вход в крипту. Крипта – вы будете смеяться – ни дать ни взять родная сестра салернской. И даже делала ее практически та же бригада – только живописец-«фресковик» Коренцио на этот раз прислал вместо себя своего ученика Винченцо ди Пино, а скульптор Наккерино внезапно прозрел и не стал лепить из святого Андрея человека-паука, а изобразил апостола в нормальном, одинарном виде.
Постфактум мне внезапно стало интересно: а в скольких еще соборах эти ребята делали «крипты под ключ» и сколько еще кампанских городков нам стоит посетить?..
А теперь пойдем собственно в собор.
Буклет, который нам выдали в кассе вместе с билетом, мрачно предупреждал, что «современное убранство в стиле барокко, выполненное по воле архиепископа Микеле Болонья в начале XVIII в., практически уничтожило оригинальный романский стиль».
Естественно, этого хватило, чтобы вообразить себе невыносимо раззолоченный пиздец – вроде габсбургского барокко в Вене или же главного алтаря в Севильском соборе (не к ночи будь помянут).
На самом же деле – слава всем святым – НИФИГА ПОДОБНОГО! Собор изнутри оказался абсолютно нормальным, без самоварного золота на каждом квадратном сантиметре, убранство довольно богатое, но и не более того. Короче, барокко с человеческим лицом. :-))Что, судя по всему, для Южной Италии как раз характерно: церковью Святых Апостолов в Неаполе нас тоже пугали – «барочная роскошь, барочная роскошь!» – а на деле оказалась совершенно вменяемая церковь. Не пуританский сарай, само собой, но и не габсбургские ярославские краски, боже упаси.
Главный алтарь (он же в прошлой жизни – гробница кардинала Пьетро Капуано, а в позапрошлой – античный саркофаг, притащенный из Пестума черными археологами и переделанный местными мастерами специально под кардинала):
Подставка Подножье для церемониальной статуи святого Петра, которую носили по городу во время праздничных процессий (а может, и сейчас носят – не знаю, не застала):
Гробница кого-то из амальфитанских архиепископов – с симпатичными львами:
Шестнадцативечный бюст апостола Андрея – с рыбками:
Виды на город с соборной галереи:
Продолжение следует...
-
-
22.06.2018 в 09:36Я была в Амальфи летом 2014, если мой склероз мне не именяет. Чудесный городок, понастальгирую, глядя на фотографии
-
-
22.06.2018 в 10:49-
-
22.06.2018 в 11:25MirrinMinttu, Вена - один из моих самых любимых городов, но к габсбургскому барокко лучше близко не подходить, а
бидермейер вообще сжечь напалмом, ибо тут уже ничего не исправить. В Вене надо ходить в Оперу и к святому Стефану, и будет всем счастье!-
-
22.06.2018 в 12:06-
-
22.06.2018 в 19:51Пересмотрела свои фото.
Оказывается у меня есть сэлфи на фоне д’Одеризио %-)-
-
22.06.2018 в 20:51Merelena, а у меня сто пятьдесят фото на фоне фасада. :-)))) Удержаться было невозможно.
-
-
22.06.2018 в 21:25-
-
22.06.2018 в 21:35А, мы тоже туда было нацелились, да народу было полно. :-) Правда, мы еще до собора мудро подпитались на набережной, сразу как с корабля слезли. А полдничать уже пришлось наверху, в кабачке возле фонтана с вертепом.
-
-
23.06.2018 в 17:54