Одна из двенадцати лондонских симфоний. "Сюрпризом" ее прозвали за то, что во второй части посреди тишайшего пиццикато оркестр вместе со всеми ударными имеет обыкновение внезапно грюкать изо всей дурацкой мочи на три форте - так, чтобы слушатели в креслах подскакивали.

Ходили слухи, что Гайдн эту шутку ввел специально, чтобы публика в зале не засыпала. Но когда Гризингер спросил об этом у самого Гайдна, тот ответил, что нет - дескать, просто хотел попробовать что-нибудь оригинальное. Но, может, конечно, и врал "отец симфонии" - публика в те времена была еще та и на концерты ходила больше поспать и поболтать, чем музыку послушать. Нужно было воспитывать их морально. :-))

Сама тема этой самой второй части заимствована из какой-то моравской детской песенки. Но вообще под этот мотив существует смешной английский стишок:

Papa Haydn's dead and gone
but his memory lingers on.
When his heart was filled with bliss
he wrote merry tunes like this.

(Папа Гайдн давно умер,
Но память его жива.
Когда он был в радостном настроении,
Он сочинял такие вот веселые мелодии).

Можете сами попробовать его спеть под начало второй части - реально подходит. :-)) А кто умеет рифмовать - попробуйте сделать стихотворный перевод. У меня не получилось, потому что стихотворец из меня такой же, как из Кинг-Конга вегетарианец.

Leonard Bernstein, New York Philharmonic, 1971