"Почем я знаю: может, через три недели наступит конец света!" (с)
"И такова была его любовь к работе и к тому, чтобы угодить каждому,
что он велел своим подмастерьям принимать любой заказ,
с которым приходили в мастерскую, говоря, что пускай это даже
будут гирлянды для женских корзинок и что, если они не захотят их делать,
он будет расписывать их сам, так, чтобы никто
не уходил из его мастерской недовольным".
что он велел своим подмастерьям принимать любой заказ,
с которым приходили в мастерскую, говоря, что пускай это даже
будут гирлянды для женских корзинок и что, если они не захотят их делать,
он будет расписывать их сам, так, чтобы никто
не уходил из его мастерской недовольным".
Четыре дня подряд мы задалбывали продавцов во флорентийских книжных лавочках вопросом про "хоть какую-нибудь книжку про Гирландайо". Не было книжки. Нигде. Как печально сказала нам милая тетка в магазинчике при Каза Буонарротти, "Гирландайо не так популярен, как Леонардо, или как Микеладжело, или как Боттичелли. Им мало кто интересуется".
Плюс в этом печальном обстоятельстве был только один: а мы-то думали, это мы такие необразованные, что до этого из всех сведений про Гирландайо у нас в голове было только "кажись, что-то видели в Риме". Поэтому во Флоренции знакомились мы с ним, считай, с нуля.
А знакомство, граждане, было приятнейшее. :-)) Заходим в капеллу Торнабуони, с левой стороны, гляжу - а мне молодой человек со стены улыбается. Да так дружелюбно и приветливо, что я аж сама в ответ заулыбалась.
Вот он, этот молодой человек:
Молодого человека зовут Лоренцо Торнабуони: он старший сын заказчика росписей, Джованни Торнабуони, и двоюродный брат Лоренцо Великолепного. А целиком это все - "Изгнание Иоакима из храма", при котором, по обычаю эпохи (не эпохи Иоакима, а кватроченто :-))) в качестве статистов присутствуют все друзья и родственники заказчика.
Сам Гирландайо тут тоже есть. Как пишет Вазари, "на этой истории, с той стороны, что ближе к окну, четыре человека написаны с натуры, из которых один, а именно старый, безбородый, в красном капюшоне – Алессо Бальдовинетти, учитель Доменико в живописи и мозаике; другой – с длинными волосами, подбоченившийся одной рукой, в голубом камзоле под красным плащом – сам Доменико, автор работы, написавший сам себя в зеркало; а тот, у кого черная грива и толстые губы, – Бастьяно из Сан Джиминьяно, его ученик и зять, тот же, что повернулся спиной, с беретом на голове, – Давид Гирландайо, живописец, его брат; все они, как говорят их знавшие, действительно очень похожи и совсем как живые".
Хотя, в общем-то, сейчас принято считать, что господин в капюшоне - не Бальдовинетти, а отец Доменико и Давида Гирландайо - Томмазо Бигорди, ювелир, ввевший в моду женские золотые украшения в виде цветочных венков-гирлянд, за что и заработал семейное прозвище. На самом деле, у меня сложилось впечатление, что и искусствоведов это просто любимейший квест - разгадывать, кто есть кто на фресках Гирландайо. Вот картинка из Википедии (дореставрационная версия): если кликнуть по ней, можно перейти на файл с интерактивными подсказками, кто еще присутствовал у Гирландайо при изгнании Иоакима из храма:
А целиком капелла Торнабуони выглядит вот так:
Левая стена:
В свое время при ее обустройстве не обошлось без скандала. Но поскольку непосредственного отношения к Гирландайо он не имел, спрячу-ка я его под кат.
А Гирландайо за свои труды получил от Торнабуони безумные по тем временам деньги - "тысяча двести больших золотых дукатов", как утверждает Вазари. Я так думаю, что отдавая эти деньги, Торнабуони хоть и радовался, что теперь у него есть фамильная капелла и семейный фотоальбом в одном флаконе, но все-таки не думал, что за эти деньги он получает реальное, неиллюзорное бессмертие. А ведь получил. Чертовски странное и приятное ощущение, когда разглядываешь эти фрески: вот тут, прямо передо мной стоят люди, от которых уже полтысячи лет и костей-то не осталось, - а они живые! Они на меня смотрят, они вот-вот сойдут со стены и заговорят - а то, что они до сих пор этого не сделали, это явно некое досадное недоразумение.
Эффект присутствия полный. Вот флорентийские дамы пришли приветствовать святую Анну после родов. Впереди, в золотистом платье - Лодовика Торнабуони, единственная дочка заказчика:
Дамы поближе:
Кто эти дамы, сопровождающие дочку заказчика, искусствоведы так и не опознали. Но это явно какие-то конкретные, реально существовавшие дамы, действительно знакомые Гирландайо: жили себе во Флоренции, вели дом, ходили на рынок возле Сан-Лоренцо (а служанка корзинки с покупками таскала), на праздники принаряжались и выходили в свет - а вот теперь пришли к святой Анне, поздравить с рождение дочки Марии.
Впрочем, у Гирландайо они все такие. Думаю, даже у прислужника из "Изгнания Иоакима", который мешок тащит, явно есть какая-то своя (причем, сто пудов флорентийская!) биография - уж больно индивидуальный прислужник...
А вот, на противоположной стене, группа деловых партнеров пришла на Благовещение Захарии. Слева направо (если считать от Захарии с нимбом): Джулиано Торнабуони, Джованни Торнаквинчи и Джанфранческо, Джироламо и Симоне, опять же, Торнабуони. Чуть ниже с раскрытыми ртами стоят младшие по званию - молодые эффективные менеджеры работники банка Медичи: Федерико Сассетти, Андреа Медичи и Джанфранческо Ридольфи (Джанфранческо в кадр не влез). Девочки сзади - барышни Торнабуони и Торнаквинчи.
Кстати, этот корпоративный портрет наводит на печальные мысли: до чего же нынешние банкиры деградировали по сравнению с предшественниками - максимум свою фотографию с текущим президентом на стенку в кабинете повесят. Нет чтоб капеллу заказать какому-нибудь современному Гирландайо - за мильён двести тысяч долларов...
Вообще на "Благовещении Захарии" опознаны почти все: можно кликнуть на картинку из Википедии и перейти, опять же, на файл с интерактивными подсказками. Есть на "Благовещении" еще куча Торнабуони и Торнаквинчи плюс интеллектуальный цвет нации - члены платоновской академии, включая Полициано и Фичино:
А вот рождество Иоанна Крестителя. Сфотографировать нормально его у меня не получилось (слишком высоко оно), но в репродукции из Википедии оно что-то совсем на себя-настоящее непохоже. Зато здесь есть мама Лоренцо Великолепного, сестра заказчика, Лукреция Торнабуони - замечательная тетка, от которой Великолепный унаследовал утиный нос, паршивое зрение, а также свой замечательный литературный дар. Вот она - в белом покрывале, между дамой в красном, с кулоном на шее и девушкой в голубом с корзиной фруктов на голове:
Откадровка из википедийной версии:
Сам заказчик, Джованни Торнабуони, и его жена Франческа Питти - оба в стандартных для заказчиков коленопреклоненных позах:
Офонарев от этой замечательной капеллы, мы принялись шерстить все путеводители и справочники и вычислять, где еще во Флоренции можно посмотреть на Гирландайо. Оказалось, в Санта-Трините, в Оньисанти и в Сан-Марко.
В общем, с утра следующего дня пошли мы в Санта-Триниту - смотреть на капеллу Сассетти.
Сассетти, в отличие от Торнабуони, родичем Лоренцо Великолепному не приходился, но тоже был одним из главных управляющих банка Медичи. Капеллу он заказал расписать чудесами из жизни своего святого патрона Франциска Ассизского, попутно (сюрприз!) увековечив в качестве массовки самого себя, своих друзей, клиентов и родственников.
Вон она, эта капелла:
На самом верху - папа в Ватикане торжественно утверждает устав ордена святого Франциска. Поскольку фреска реально очень высоко, то снять ее нормально, опять же, сложно, поэтому дам картинку из Википедии.
Группка в правом углу - гонфалоньер справедливости Антонио Пуччи, Лоренцо Великолепный, сам Франческо Сассетти и его маленький сын Федерико (его же, только уже постарше, мы уже видели в капелле Торнабуони, в числе молодых эффективных менеджеров банковских работников). А по лестнице поднимается поэт Полициано и ведет за собой троицу малолетних Медичи - детей Лоренцо: самого младшего, Джулиано, Полициано держит за руку, за ними идут Пьетро (будущий Пьетро Невезучий) и Джованни (будущий папа Лев X). А замыкают всю эту процессию поэты Пульчи и Франко.
Кстати, портрет Лоренцо здесь считается одним из наиболее достоверных, и, похоже, так оно и есть. По крайней мере, челюсть ящиком и нос "вполтора человеческого" в наличии: Гирландайо, судя по отзывам современников, вообще не любил грешить против портретного сходства, а у Великолепного всегда хватало чувства юмора, чтобы понимать, что он и с носом и челюстью вполне себе великолепен. :-))
Ниже, под сценой в Ватикане - "Воскрешение мальчика" с виртуальным участием святого Франциска, выглядывающего из облачка:
У этой фрески есть трогательная подоплека. У четы Сассетти, помимо прочих детей, был сын Теодоро, умерший в молодости. Но вскоре после его смерти (хотя Франческо Сассетти было уже под шестдесят) у них родился еще один сын. Родители восприняли это как чудо - почти как воскрешение умершего сына - и назвали ребенка тоже Теодоро. Так что фреска с чудесным воскрешением мальчика, разбившегося при падении с крыши, здесь как нельзя более к месту.
Само чудо, по одним источникам, произошло в Риме, и мальчик был сыном местного нотариуса, по другим - во Флоренции, и мальчик свалился с крыши палаццо Спини. У Гирландайо, во всяком случае, действие точно происходит во Флоренции: вот это здание слева - палаццо Спини, церковный фасад справа - это Санта-Тринита, где расположена капелла Сассетти, а в глубине, вдоль по улице - мост Санта-Тринита в его тогдашнем виде.
Сейчас это все выглядит вот так:
Церковь Санта-Тринита
А вот мост сейчас совсем другой: со времен Гирландайо его успели перестроить. Но отдельного снимка у меня нет, есть только со мной, так шо звыняйте. :-))
Вот это шипастое здание с зубцами - и есть палаццо Спини, с крыши которого, вроде бы, падал мальчик. Кстати, среди зрителей на фреске, как водится, много родственников и знакомых: где-то вот здесь, в толпе присутствует банкиры Мазо дельи Альбицци и Палла Строцци (последний прямо тут, неподалеку от Санта-Триниты, и жил).
Под чудом с мальчиком есть замечательное "Поклонение волхвов" с портретами четы Сассетти по бокам.
А в виде одного из пастухов в "Поклонении" Гирландайо, верный своим принципам, увековечил себя самого. :-)) Вот он, между осликом и человеком с молитвенно сложенными руками:
Еще среди прочих чудес капеллы Сассетти имеются "Похороны святого Франциска", где, как пишет Вазари, "есть отпевающий его (Франциска) епископ в облачении, с очками на носу, и только потому, что его не слышишь, понимаешь, что он написан":
Честно говоря, что у епископа на носу очки, я разглядела уже только на фотографии (да и то по подсказке Вазари :-) . Рассмотреть их "в натуре" - это уже не с моим зрением: фреска довольно высоко. Но таки да, очки присутствуют, не поспоришь. :-)
Следующий эпизод охоты за моим прекрасным Гирландайо ("мой прекрасный Сан-Джованни" ©, ага, конечно :-)) состоялся в церкви Оньисанти. В самой Оньисанти есть замечательный гирландайевский святой Иероним (а в пару к нему, на противоположной стене - боттичеллиевский Блаженный Августин), его же, Гирландайо, "Снятие с креста" и Madonna dell'Umilità, а в тамошней монастырской трапезной - "Тайная вечеря".
Иероним:
Как пишет Вазари, в свое время Иеронима с Августином пришлось переносить, когда монахи перестраивали хоры. Но монахи оказались молодцами: отковыряв аккуратненько обе фрески, они скрепили их железными полосками и бережно перенесли, куда надо, ни капли не повредив.
Полюбоваться Иеронимом просто: церковь Оньисанти открыта почти целый день и пускают туда, в отличие от Дуомо и Санта-Мария-Новеллы, бесплатно. С трапезной, где "Тайная вечеря", сложнее: открыта она только по субботам до полудня. Но денег, опять же, за вход не требуют - просят только расписаться в книге для посетителей у тетки-смотрительницы. Благослови Боже всех этих добрых музейных и книжных теток, которые терпеливо отвечали на все наши идиотские вопросы (и исправляли мои неправильные глаголы:-)).
В общем, пишешь в книге, кто ты и откуда, кладешь, если хочешь, денежку в коробку для пожертвований на реставрацию и идешь смотреть "Тайную вечерю". "Вечеря", сволочь, производит впечатление удара под дых: мало того, что сама живопись у Гирландайо объемная, так еще и стена, на которой она написана, вогнута. В итоге выходит полный эффект дыры в иное измерение, который фотография, конечно, фиг передаст, но, поверьте мне на слово, он там есть.
А вот вторую его "Тайную вечерю", которая в трапезной Сан-Марко, мы так и не увидели. Потому что трапезная Сан-Марко тоже обедает работает раз в неделю фиг его знает по какому расписанию. Зато вот я сопру из Википедии и покажу вам еще две вещи Гирландайо - их мы тоже не видели (потому как одна в Лувре, а другая в Мадриде), но хотелось бы повидать.
"Старик с внуком":
И портрет Джованны дельи Альбицци, жены Лоренцо Торнабуони - улыбчивого молодого человека с левой стены капеллы Торнабуони.
Сама Джованна в капелле Торнабуони тоже есть: это ее сопровожает мать Лоренцо Великолепного в "Рождестве Иоанна Крестителя". А умерла Джованна очень рано - первыми родами. 
Кстати, Гирландайо тоже прожил недолго. "Доменико заболел такой злой горячкой, что зараза эта в пять дней лишила его жизни. Когда он занемог, Торнабуони прислал ему в дар сто золотых дукатов в знак дружбы и за преданность и услуги, которые Доменико оказывал постоянно Джованни и всему этому семейству. Прожил Доменико сорок четыре года и со слезами великими и жалостными воздыханиями Давида и Бенедетто, его братьев, и Ридольфо, его сына, после пышных похорон был погребен в церкви Санта Мариа Новелла, и потеря эта весьма опечалила друзей его. Также и многие превосходные чужеземные живописцы, услышав о его смерти, писали его родственникам, выражая соболезнование по поводу жесточайшей его смерти" (Вазари).
"Доменико заболел такой злой горячкой, что зараза эта в пять дней лишила его жизни. Когда он занемог, Торнабуони прислал ему в дар сто золотых дукатов в знак дружбы и за преданность и услуги, которые Доменико оказывал постоянно Джованни и всему этому семейству. Прожил Доменико сорок четыре года и со слезами великими и жалостными воздыханиями Давида и Бенедетто, его братьев, и Ридольфо, его сына, после пышных похорон был погребен в церкви Санта Мариа Новелла, и потеря эта весьма опечалила друзей его. Также и многие превосходные чужеземные живописцы, услышав о его смерти, писали его родственникам, выражая соболезнование по поводу жесточайшей его смерти" (Вазари).Мы хотели сходить на его могилу - спасибо сказать или, может даже, записку оставить, как народ оставляет их у Боттичелли, но одна из добрых музейных теток объяснила нам, что дохлый номер: могила-то, конечно, в Санта-Мария-Новелле, но не в открытой части, а в монастырской. А туда туристов пускают чуть ли не раз в столетие по каким-то особым случаям.
...Зато вот книжку про Гирландайо (не Вазари - Вазари у меня и на русском-то есть, а толковую, полноценную книжку про Гирландайо) мы все-таки купили. :-)) В магазинчике на славной улочке деи Серви, возле которой мы жили в прошлом году.
Вот она, эта книжка:
To be continued...
-
-
17.11.2014 в 03:06-
-
17.11.2014 в 03:23-
-
17.11.2014 в 10:16-
-
18.11.2014 в 00:16-
-
18.11.2014 в 07:52-
-
18.11.2014 в 09:16Еще письма мужу писала из деловых поездок - очень интересные. Пьетро Подагрик из-за своей болезни далеко от Флоренции отъехать не мог, так она сама моталась - в частности, в Рим, вести переговоры насчет женитьбы Лоренцо на Клариче Орсини.
Она вообще была большая умница, мадонна Лукреция. :-)